📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаБольшая перемена [= Иду к людям ] - Георгий Садовников

Большая перемена [= Иду к людям ] - Георгий Садовников

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 63
Перейти на страницу:

Тут оркестр грянул бойкий фокстрот.

— Итак, Нестор, я вас слушаю, — Лина встала и положила ладонь на моё плечо.

Я взял её правой рукой за талию и с портфелем в левой начал свой первый танец с Линой, ставший для меня историческим.

— Ваш портфель, видно, набит чем-то очень ценным. Вы боитесь с ним расстаться даже на один танец? — спросила Лина с добродушной, как я тогда истолковал, иронией.

— Нет, не боюсь, просто не знаю куда… Но вы правы: в нём собраны достижения исторической науки, — сказал я, немного сбившись с ритма.

— Может, мы доверим их моим друзьям?.. Мальчики! Возьмите у нас портфель! — приказала она тоном укротительницы, и Эдик, недовольно рыча, взял мой научный груз.

И накренившись на правый бок, недовольно пробурчал:

— Что у него там? Кирпичи?

— Это, Эдик, знания. И, как видишь, весьма весомые, — поучительно произнесла Лина.

Эдик одарил меня тёмным, недобрым взглядом.

— Ничего. Он выдержит. Тяжести — его стихия. Эдик — штангист, — сказала Лина, едва мы возобновили прерванный танец.

Мы танцевали ещё и ещё, вызывая неудовольствие свиты, а после танцев я проводил её домой. За нами в некотором отдалении следовали её мрачные придворные. Дай этим парням полную волю, и они, наверное, разорвали бы меня в мелкие клочья, аки молодые львы. Но со мной была их грозная укротительница.

Мы с Линой шли по ночным краснодарским улицам, непринуждённо болтали о том о сём. Но главной темой у нас была история. Оказалось, Лина имеет к ней некоторое отношение. То есть она была дипломированным историком, закончившим Ростовский университет, но теперь работает простым учителем и притом сельской школы, а та, в свою очередь, сеет доброе и вечное в небольшой скромной станице. Её название тотчас вылетело из моей головы. В общем, она находилась где-то возле Тамани. А сейчас Лина гостит у своей тёти, наслаждается городской жизнью и заодно, пользуясь случаем, занимается в публичной библиотеке — читает новинки, словом, повышает свой профессиональный уровень.

Когда мы прощались, я не удержался и тщеславно спросил: от кого и где она слышала обо мне.

Она рассмеялась и загадочно произнесла:

— Придёт время, узнаете. Пусть пока это будет для вас сюрпризом. И надеюсь, приятным.

С этого дня мы встречались почти каждый вечер, ходили в кино, в театр и на танцы. «Я хочу натанцеваться впрок, на целый учебный год. В нашей станичке не особенно попляшешь. Иначе осудят старики, и особенно старухи. Я ведь педагог! Для них вроде монашки». А потом мы бродили по городу. Как-то незаметно перешли на «ты». А когда мы прощались, случилось нечто неожиданное: я машинально протянул руки, собираясь, не зная зачем, обнять расположенный передо мной объём воздуха, а в нём, думаю, совершенно случайно оказалась Лина. Но на этом удивительное не закончилось: я так же машинально приоткрыл губы и чмокнул тот же самый объём воздуха и нечаянно попал в губы девушки. Я ещё ни разу не целовал девушек, и это был мой первый поцелуй, пусть и случайный. И надо признаться, мне он понравился.

— Надо понимать, так тебя заинтересовал вкус моей помады, и ты решил попробовать. И как? Тебе понравилось? — спросила Лина.

— Очень! Но, если честно, на самом деле это был поцелуй, хоть и нечаянный! — признался я отчаянно.

Лина подумала и сказала:

— Если это был поцелуй… Нестор, я должна тебе сказать правду: не коллекционирую поцелуи. Даже принадлежащие гениям. И потому твой я тебе возвращаю!

Она обняла меня за шею и поцеловала. Моё наблюдение подтвердилось: её помада действительно была восхитительной.

— Может, тебя это покоробит, — начал я осторожно, — но я в восторге, ну, от всего этого. И мне хотелось бы повторить, то есть проверить: так ли это замечательно, как показалось.

— Странно, но подобное чувство испытываю я! И ты прав! Почему бы нам не проверить? — философски заметила Лина.

Мы было заключили друг друга в объятия, но тут появились где-то загулявшие жильцы, пожилая супружеская пара прошла в дверь, бросив в нашу сторону любопытствующий взгляд. Припозднившиеся жильцы шли и шли, можно подумать, в этот поздний вечер загулял весь дом. Нам пришлось расстаться.

И так было каждый раз: стоило нам уединиться в укромном тёмном месте, как сейчас же появлялись какие-то люди, не жилось им на освещённых улицах или аллеях городского парка. Непрошеных зрителей притягивало к нам будто магнитом. О поцелуях в светлую пору дня и вовсе нечего было думать. По городу ходили команды комсомольских бригадмильцев, цепко следили за нравственностью горожан. А целоваться хотелось!

И меня как-то осенило, я сказал своей девушке:

— Есть идея! Поехали на вокзал! До отхода поезда осталось… Неважно, какой-нибудь поезд будет. Если нужно, подождём!

Моя девушка оказалась из сообразительных — всё поняла даже не с одного слова, а ещё раньше, избавив меня от объяснений. Она сплошь состояла из загадок. Если бы я знал, из каких?

— Ты уверен, что твоё призвание историк? — в её вопросе таилась, как я потом понял, скрытая насмешка.

Но я тогда этого не заметил, самоуверенно возразил:

— Не сомневайся! Историк! А кто же ещё?

— Учитель, например! Учителю находчивость ох как нужна! Историк без неё обойдётся запросто. Он берёт другим. Для работы в архивах, скажем, необходим усидчивый зад.

Она долбила своё, а я легкомысленно отмахнулся: поехали, поехали на вокзал!

Задержавшись ненадолго в зале ожидания, изучив расписание поездов, мы выбежали на перрон. С первого пути отправлялся состав «Краснодар — Новороссийск», возле вагонов колготился народ, провожающие и отъезжающие прощались, обнимая, целуя друг друга. Мы влились в это братство. Лина уезжала, провожал я.

— Ты в этом Зурбагане не задерживайся! Пиши! — говорил я Лине, сопровождая поцелуями едва ли ни каждое слово.

— Я буду писать как можно чаще! А ты не скучай! — отвечала Лина.

И что ценно: на нас никто не обращал внимания. Когда этот поезд ушёл, прибыл другой из Сочи. В нём будто бы приехала моя девушка, а я встречал. Мы обнялись с таким жаром, точно не виделись год.

Так мы блаженствовали три дня. До нас, казалось, никому не было дела. На перроне наши страсти считались рутиной. И всё же на четвёртый к нам подошли два милиционера, пожилой старшина и молодой сержант, их привёл тощий носильщик с лицом, искажённым асимметрией.

— Это они! Я за ними давно наблюдаю. Будто уезжают-приезжают, даже целуются, а сами ждут: а вдруг кто зевнёт багаж, тут они его и поминай как звали, — наклеветал носильщик, из-за асимметрии, кривившей губы, его улыбка казалась сатанинской. — Я подпишу любой протокол, что составите, то и подмахну, — подло вызвался этот вокзальный мефистофель, когда нас доставили в комнату милиции.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 63
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?